Вячеслав Рыбаков - Трудно стать богом [Скачать 174 кб]

Прочитанные в детстве книги Стругацких показали мне мир, в котором только и может полноценно жить человек. Вероятно, неосознаваемая предрасположенность существовала и прежде, но именно с того момента реальный мир стал мне чужбиной. Подозреваю, что и Стругацкие в молодости ощущали нечто подобное. Да вот беда - испокон веку для российских прозревателей грядущего мир желаемый, должный отличался от мира реального принципиально. Если описываемый мир не отличается от реального качественно – это и не будущее вовсе. Вот когда социальная организация совершенно иная, идеальная, вот когда человек полностью лишен комплексов, агрессивности, лености, равнодушия… вот тогда это – мир грядый. Но кто способен мыслить, раньше или позже обязательно упрется в вопрос: а что же это за барьер такой лежит между миром реальным и миром желанным? Проблема барьера между реальным и желаемым мирами стала одной из основных тем в творчестве Стругацких. И вот тут уж только один шаг остается до рокового вопроса, со времен Иова не дающего покоя всякому порядочному человеку: почему праведный несчастен, а неправедный счастлив? В чем изначальный вывих нашего мира? С какой стати подонки сплошь и рядом живут себе припеваючи, а на честных, добрых, благородных, ранимых обрушиваются все кары земные и небесные? А не наблюдаем ли мы здесь проявления некоей куда более общей, космической, космогонической закономерности? Какого то всеобъемлющего, извечного закона природы? Ведь мы все больше убеждаемся, что вид Хомо живет не сам по себе, не изолированно от солнечных бурь и дыхания Вселенной. Может быть, и социальные закономерности суть лишь локальные преломления интегральных законов мироздания? Великолепная повесть Стругацких «За миллиард лет до конца света» есть, насколько мне известно, единственная в современной нашей литературе попытка на интеллектуальном уровне XX века поставить этот вопрос и ответить на него. Я учился на пятом курсе, когда в руки мне попал машинописный текст тогда еще не опубликованного «Миллиарда». Поскольку никто не брал с меня слова никому его не показывать, я, естественно, не смог утерпеть – и три человека с нашего курса, которые, как я знал, любили фантастику не меньше меня, смогли его прочесть. Помню, Коля Анисимцев – кстати, японист, как и Владлен Глухов, только на полвека более юный, – возвращая рукопись, недоверчиво спросил: «Слушай, а это не ты сам написал?» Я только смущенно замахал руками – а то был голос судьбы. Желание есть, бумага есть; есть жестокий опыт лет, с неотвратимой стремительностью танкового клина прогрохотавших по нам после опубликования «Миллиарда». Талант, увы, пожиже, чем у Стругацких, – но тут уж ничего не поделаешь.Вячеслав Рыбаков