...и весь народ
От изумления разинул рот.
Сатиры епископа Холла [1].
Я знаменит, то есть был знаменит, но я ни автор "Писем Юниуса" [2], ни Железная Маска [3], ибо зовут меня, насколько мне известно, Робертом Джонсом, а родился я где-то в городе Бели-Берде [4].
Первым действием, предпринятым мною в жизни, было то, что я обеими руками схватил себя за нос. Матушка моя, увидав это, назвала меня гением, а отец разрыдался от радости и подарил мне трактат о носологии. Его я изучил в совершенстве прежде, чем надел первые панталоны.
К тому времени я начал приобретать научный опыт и скоро постиг, что когда у человека достаточно выдающийся нос, то он разнюхает дорогу к славе. Но я не обращал внимания ни на одну теорию. Каждое утро я дергал себя за нос разок-другой и пропускал рюмочек пять-шесть.
Когда я достиг совершеннолетия, отец мой как-то пригласил меня зайти к нему в кабинет.
- Сын мой, - спросил он, когда мы уселись, - какова главная цель твоего существования?
- Батюшка, - отвечал я, - она заключается в изучении носологии.
- Роберт, - осведомился он, - а что такое носология?
- Сэр, - пояснил я, - это наука о носах.
- И можешь ли ты сказать мне, - вопросил он, - что такое нос?
- Нос, батюшка, - начал я, весьма польщенный, - пытались многообразно охарактеризовать около тысячи исследователей. - (Тут я вытащил часы). - Сейчас полдень или около того, так что к полуночи мы успеем пройтись по всем. Итак, начнем: - Нос, по Бартолину [5], - та выпуклость, тот нарост, та шишка, то...
- Полно, полно, Роберт! - перебил достойный старый джентльмен. - Я потрясен обширностью твоих познаний... Я прямо-таки... Ей-богу... - (Тут он закрыл глаза и положил руку на сердце.) - Поди сюда! - (Тут он взял меня за плечо). - Твое образование отныне можно считать законченным; пора тебе самому о себе позаботиться - и лучше всего тебе держать нос по ветру - вот так-так-так - (Тут он спустил меня с лестницы и вышвырнул на улицу.) - так что пошел вон из моего дома, и бог да благословит тебя!
Чувствуя в себе божественный afflatus [Вдохновение (лат.).], я счел этот случай скорее счастливым. Я решил руководствоваться отчим советом. Я вознамерился держать нос по ветру. И я разок-другой дернул себя за нос и написал брошюру о носологии.
Брошюра произвела в Бели-Берде фурор.
- Чудесный гений! - сказали в "Ежеквартальном".
- Непревзойденный физиолог! - сказали в "Вестминстерском".
- Умный малый! - сказали в "Иностранном".
- Отличный писатель! - сказали в "Эдинбургском".
- Глубокий мыслитель! - сказали в "Дублинском".
- Великий человек! - сказал "Бентли".
- Высокий дух! - сказал "Фрейзер".
- Он наш! - сказал "Блэквуд" [6].
- Кто он? - спросила миссис Bas-Bleu [Синий чулок (франц.).].
- Что он? - спросила старшая мисс Bas-Bleu.
- Где он? - спросила младшая мисс Bas-Bleu.
Но я не обратил на них ни малейшего внимания, а взял и зашел в мастерскую некоего живописца.
Герцогиня Шут-Дери позировала для портрета; маркиз Имя-Рек держал герцогинина пуделя; граф Как-Бишь-Его вертел в руках ее нюхательный флакон; а его королевское высочество Эй-не-Трожь облокачивался о спинку ее кресла.
Я подошел к живописцу и задрал нос.
- Ах, какая красота! - вздохнула ее светлость.
- Ах, боже мой! - прошепелявил маркиз.
- Ах, ужас! - простонал граф.
- Ах, мерзость! - буркнул его королевское высочество.
- Сколько вы за него возьмете? - спросил живописец.
- За его нос! - вскричала ее светлость.
- Тысячу фунтов, - сказал я, садясь.
- Тысячу фунтов? - задумчиво осведомился живописец.
- Тысячу фунтов, - сказал я.
- Какая красота! - зачарованно сказал он.
|
