ВСЁ ЭТО И СЕЙЧАС СУЩЕСТВУЕТ!
— Я расскажу тебе о сотворении, Владимир, и тогда сам каждый на свои вопросы ответы сможет дать. Пожалуйста, Владимир, ты послушай и напиши о сотворении Создателя великом. Послушай и Душой понять попробуй стремления Божественной мечты.
Анастасия произнесла эти фразы и растерянно замолчала. Смотрит на меня и молчит. Наверное, потому она растерялась, что почувствовала или увидела на моём лице недоверие к тому, что она может сказать о Сотворении, о Боге.
А почему, собственно, во мне или в других людях не должно возникать недоверие? Мало ли что может нафантазировать пылкая отшельница! Никаких доказательств исторических у неё нет. Если кто и сможет доказательно говорить о прошлом, так это историки или археологи. А о Боге в Библии говорится и в книгах других вероисповеданий. В разных книгах. Только почему-то там по-разному о Боге говорится. Не потому ли, что доказательств веских нет ни у кого?
— Есть доказательства, Владимир, — вдруг уверенно и взволнованно произнесла Анастасия в ответ на мой не мой вопрос.
— И где они?
— Все доказательства, все Истины Вселенские в каждой Душе людской сохранены навечно. Неточность, ложь не могут долго жить. Душа их отвергает. Вот потому трактатов разных множество подбрасывают человеку. Потребно лжи всё новое и новое обличье. Вот потому чредой меняет человечество своё общественное обустройство. Стремится в нём утерянную истину найти, меж тем всё дальше от неё уходит.
— Но кем и как доказано, что истина у каждого содержится внутри? В душе, или еще где в человеке? И если есть она, так почему таится?
— Напротив, каждый день, пред взором каждым предстать она стремится. Жизнь вечная вокруг и вечность жизни Истиной творится.
Анастасия быстро ладони рук к земле прижала, провела ладонями по траве и протянула их мне.
— Смотри, Владимир, может быть, они прогонят прочь сомнения твои.
Я посмотрел. Увидел, — на протянутых ладонях лежали семена травы, кедровый маленький орешек да букашка какая-то ползла. Спросил:
— И что всё это означает? Ну, например, орех?
— Смотри, Владимир, маленькое зёрнышко совсем, а если в землю посадить его — величественный вырастает кедр. Не дуб, не клён, не роза, а только кедр. Кедр снова зёрнышко такое же родит, и будет снова в нём, как в самом первом вся информация первоистоков. И если миллионы лет назад или вперёд соприкоснётся такое зёрнышко с землёй, то только кедр взойдёт с земли росточком. В нём, в каждом зёрнышке Божественных творений совершенных заложена вся информация Создателем сполна. Проходят миллионы лет, но информацию Создателя им не стереть. И человеку — высшему творенью всё отдано Создателем в мгновенья сотворенья. Все Истины и будущие все свершенья в любимое дитя вложил Отец, великою мечтою вдохновлённый.
— Да как же нам ту истину, в конце концов, достать? Откуда-то там из себя? Из почек, сердца или мозга?
— Из чувств. Своими чувствами попробуй Истину определять. Доверься им. Освободись от постулатов меркантильных.
— Ну ладно, если знаешь что-то ты, так говори. Быть может, чувствами тебя и сможет кто-нибудь понять. Ну что такое Бог? Его какой-нибудь научной формулой ученые могли б изобразить?
— Научной формулой? Она вокруг земли по протяженности не раз продлится. Когда закончится, то новая родится. Того не меньше Бог, что в мысли может народиться. Он твердь и вакуум, и то, чего не видно. Нет смысла разумом понять Его пытаться. Все формулы Земли, всю информацию Вселенной ты в малом зёрнышке души своей сожми и в чувства преврати, и чувствам дай раскрыться.
— Но что я должен чувствовать, ты проще говори, конкретнее, яснее.
— О Боже, помоги! Мне помоги лишь из сегодняшнего словосочетанья создать достойный образ.
— Ну вот, теперь слов мало. Ты лучше бы сначала словарь толковый почитала. Там все слова, что в жизни говорятся, есть.
— Сегодняшние все. Но слов нет в современной книге тех, которые твои произносили прародители о Боге.
— Старославянские имеешь ты в виду слова?
— И раньше. До старославянской вязи способ был, каким потомкам люди мысли излагали.
— О чём ты говоришь, Анастасия? Все знают: письменность нормальная пошла от двух монахов православных. Их звали... Как-то звали их, забыл.
— Кириллом и Мефодием, быть может, хочешь ты сказать?
— Ну да. Они ведь письменность создали.
— Сказать точнее будет — изменили письменность наших отцов и матерей.
|
