КАЮТА ДЛЯ РОБИНЗОНА
Пароход «Даёшь!» торопился на юг, к жарким тропическим водам. Перед ним вежливо раскланивались медузы, и молодые акулки, сворачивая налево и направо, почтительно уступали ему дорогу.
Над мачтами качалось солнце, ныряло в каюты, и настроение у матроса Солнышкина было самое солнечное. Он усердно мылил стены каюты, в которой совсем недавно обитал драгоценный попугай бравого капитана, и вокруг разлетались радужные мыльные пузыри.
Теперь попугай шатался со своим хозяином по Океанску, а Солнышкин смывал их следы и слушал доносившуюся с палубы песенку, которую сочинил матрос Федькин:
Шутки и песенки - их багаж;
Полночь, но не до сна им:
Что это, братцы, за экипаж?
Плавали, братцы, знаем!
По Антарктиде грохочет лёд,
Но и во льду - весна им!
Что это, братцы, за пароход?
Плавали, братцы, знаем!
Солнышкин окатывал переборки водой, и по ним золотистыми медузами расплывались солнечные пятна. Он представлял, как внесёт в каюту Таин чемодан и поставит на прежнее место, как она всплеснёт руками, а Марина скажет: «Молодец, Солнышкин!»
Солнышкин засмеялся, и его руки забегали ещё быстрей.
Наконец он вытер пол, отжал тряпку, выставил на палубу ведро и постучал к Марине в каюту.
- Да-да, входи, Солнышкин! - сказала Марина, и Солнышкин улыбнулся: она узнала его стук!
Он распахнул дверь.
- Разрешите ваш чемоданчик! - попросил он, протягивая руки к Тае.
- Зачем? - удивилась Тая.
- Можете перебираться в свою каюту! Тая всплеснула руками, Марина хотела что-то сказать. Но Солнышкин уже подхватил чемодан и, высоко подняв голову, шагал к Таиной каюте.
В коридоре торжественно посвистывал встречный ветерок.
Через несколько шагов Солнышкин вскинул голову ещё выше: с противоположного конца коридора к нему приближался его друг, старый инспектор Океанского пароходства Мирон Иваныч, по прозвищу Робинзон.
- Здравствуйте, Солнышкин!
- Здравствуйте, Мирон Иваныч! - радостно кивнул Солнышкин. Но вслед за этим на его лице появилось лёгкое недоумение и на носу проступили крупные веснушки.
В руке у Робинзона тоже был чемоданчик. Под мышкой торчала свёрнутая медвежья шкура, из которой внимательно поглядывал глазок подзорной трубы. И остановился Робинзон у той же самой каюты.
- Кажется, эта каюта свободна? - спросил Робинзон.
Солнышкин мигнул, не зная, что сказать. Он готовил каюту для Таи. Но не мог же он выпроводить и своего старого друга! Солнышкин покачал чемоданчиком и смущённо оглянулся.
Марина и Тая остановились.
Робинзон тоже качнул чемоданчиком и усмехнулся:
- Вот так дела! Кажется, я забрёл не на своё место!
Солнышкин готов был провалиться сквозь палубу. Он думал, что бы предпринять. Но сзади раздался голос Марины:
- Что вы, Мирон Иваныч! На своё! Солнышкин исподлобья посмотрел на неё.
- Но кажется, вы тоже направляетесь в эту каюту? - учтиво поклонился Робинзон, поглядывая на чемоданчик в руке Солнышкина.
- Конечно! - сказала Марина.
- Конечно! - подтвердила Тая. - Мы пришли посмотреть, как Солнышкин приготовил для вас каюту!
- Неужели для меня? - лукаво спросил Робинзон. - Но зачем же тогда ваш чемодан?
- А увидите, - сказала Тая.
- Ну что ж, тогда прошу, - пригласил Робинзон. - Прошу! - И распахнул дверь.
По переборкам струились солнечные блики. За иллюминатором перекатывались зелёные волны, а с лёгким сквознячком в каюту влетал громкий крик чаек.
- Спасибо, Солнышкин! - сказал Робинзон и приподнял фуражку.
- Молодец, Солнышкин! - сказала Марина. А Тая вынула из своего чемоданчика белую скатёрку.
- Вот видите, - сказала она и одним взмахом накрыла ею стол.
Солнышкину показалось, что всё вокруг наполнилось солнцем. Он готов был мыть и драить все каюты, все корабли, все флотилии на земле.
|
