1Терри Пратчетт









     Много лет назад я увидел в Бате очень полную американку, которая быстро-быстро тащила за собой громадный клетчатый чемодан на маленьких постукивающих колесиках. Колесики цеплялись за трещины в асфальте и наделяли чемодан самостоятельной жизнью. Так на свет появился Сундук. Огромное спасибо этой американке и людям, которые работают в таких местах, как компания "Силовой кабель" в штате Небраска, и не получают достаточной поддержки.
     В этой книге нет карты. Можете нарисовать ее сами.








     Жил-был один человек, и было у него восемь сыновей. Если не считать этого факта, то человек сей был не более чем точкой на странице Истории. Печально, но вот и все, что можно сказать о некоторых людях.
     Восьмой сын вырос, женился, и у него тоже родилось восемь сыновей, а поскольку для восьмого сына восьмого сына существует лишь одна подходящая профессия, то он стал волшебником. И сделался он мудрым и могущественным (или просто могущественным), и носил остроконечную шляпу, и на этом все закончилось бы...
     Во всяком случае, должно было закончиться.
     Но вопреки магическому Закону и всем разумным доводам - если не считать доводов сердца, в которых много теплоты и беспорядка и мало, гм, разума, - он оставил волшебные стены, влюбился и женился (причем, не обязательно в вышеуказанном порядке).
     И у него родилось семь сыновей, каждый из которых с колыбели был как минимум таким же могущественным, как любой другой волшебник в этом мире. А затем у него родился восьмой сын... Волшебник в квадрате. Источник чудес. Чудесник.
     Над песчаными обрывами грохотал летний гром. Далеко внизу море шумно обсасывало гальку, словно беззубый старикашка, которому дали леденец. В потоках восходящего воздуха лениво парило несколько чаек, ожидая каких-нибудь событий.
     А отец волшебников сидел на краю обрыва среди кустов и шумящей морской травы, баюкал на руках ребенка и глядел на море.
     В сторону материка двигалась взлохмаченная черная туча, и тот свет, который она толкала впереди себя, был похож на густой сироп, как это бывает перед по-настоящему сильной грозой.
     Волшебник, за спиной которого внезапно наступила тишина, обернулся и поднял покрасневшие от слез глаза на высокую фигуру в черном одеянии и с капюшоном на голове.
     - ИПСЛОР КРАСНЫЙ? - уточнила фигура голосом гулким, как пещера, и насыщенным, как нейтронная звезда.
     Ипслор ухмыльнулся ужасной ухмылкой внезапно обезумевшего человека и продемонстрировал Смерти дитя.
     - Мой сын, - сообщил он. - Я назову его Койн. - ИМЯ НЕ ХУЖЕ ЛЮБОГО ДРУГОГО, -вежливо отозвался Смерть.
     Его пустые глазницы уставились на маленькое круглое личико, погруженное в сон. Вопреки слухам, Смерть вовсе не жесток - просто он ужасно, ужасно хорошо выполняет свою работу.
     - Ты забрал его мать, - проговорил Ипслор. Этот была сухая констатация факта, в которой не чувствовалось никакой злобы.
     От дома Ипслора, что стоял в долине над обрывом, остались одни дымящиеся руины, и поднимающийся ветер уже разносил по шуршащим дюнам хрупкие ошметки пепла.
     - ВООБЩЕ-ТО, ЭТО БЫЛ НЕ Я, А СЕРДЕЧНЫЙ ПРИСТУП, - утешил его Смерть. - БЫВАЮТ И ХУДШИЕ СПОСОБЫ ОТПРАВИТЬСЯ НА ТОТ СВЕТ. МОЖЕШЬ МНЕ ПОВЕРИТЬ.
     Ипслор посмотрел на море.
     - Вся моя магия не смогла спасти ее.
     - ЕСТЬ МЕСТА, КУДА ДАЖЕ МАГИЯ НЕ СМЕЕТ ПРОНИКНУТЬ.
     - А теперь ты пришел за ребенком?
     - НЕТ. У РЕБЕНКА СВОЯ СУДЬБА. Я ПРИШЕЛ ЗА ТОБОЙ.
     - А-а.
     Волшебник поднялся на ноги, осторожно положил спящего мальчика на редкую траву и взял лежавший рядом длинный посох. Тот был сделан из какого-то черного металла, покрытого сеткой серебряных и золотых резных узоров, которые придавали посоху пышный и зловеще безвкусный вид. Металл назывался октирон и был магическим по самой своей сути.
     - Знаешь, ведь это я его выковал, - похвастался Ипслор. - Все говорят, что из металла посох сделать нельзя, что посох должен быть из дерева, но эти люди ошибаются. Я вложил в него большую часть своей души. И подарю его ребенку.
     Он с любовью провел ладонью по посоху, который отозвался слабым звоном.
     - Вложил в него большую часть своей души, - повторил волшебник.
   &

Терри Пратчетт - Посох и шляпа