И тогда и теперь посвящается Лин.
ОТ АВТОРА
У этой книги два автора в одном лице. Книга "Люди Ковра" была
опубликована в 1971 году. В ней была масса недостатков, связанных главным
образом с тем фактом, что автору в момент ее написания было семнадцать
лет.
Она распродавалась потихоньку, но в конце концов была распродана.
Именно так и случилось.
А потом, семь лет назад, поступили в продажу книги серии
"Плоскомирье", и люди, покупая их, говорили: "Эй, что это за книга "Люди
Ковра", написанная тем же автором?" И издатели, уставшие отвечать, что
книга не пользовалась спросом, решили, что теперь самое время переиздать
ее.
Тэрри Прэтчетт сорока трех лет прочел об этом и сказал: "Валяйте. Я
написал ее в те дни, когда считал, что в книге жанра "сказочная
фантастика" должны быть битвы и короли. Теперь я склонен считать, что
главная задача этого жанра - избегать описания битв и обходиться без
королей. Я просто перепишу некоторые части заново".
Ну, вы знаете, что происходит, когда потянете за свисающую из ткани
нитку...
Вот так обстоит дело. Это не совсем та книга, которую я написал
тогда. И не совсем та книжка, которую я написал сейчас. Это некий сплав
того и другого, но (хи-хи) я не собираюсь делиться с "ним" авторским
гонораром. Он бы растранжирил деньги.
Вы этого просили. Пожалуйста, вот оно. Благодарю вас.
Пользуюсь случаем сообщить, что размер города Уэйр приблизительно **
Терри Прэтчетт 15 сентября 1991 года.
ПРОЛОГ
Они называли себя манрангами. Это означает "люди", или "Подлинно
Человеческие Существа".
Ну, следует начать с того, что большинство людей так себя и называет.
А потом наступает день, когда одно племя встречает какой-нибудь другой
народ и дает ему имя; ну, например, "Другие Люди", а если день неудачный,
то "Враги". Если бы они придумали какое-нибудь другое название, скажем,
"Другие Подлинно Человеческие Существа", это в дальнейшем всех избавило бы
от многих бед.
Манранги ни в коем случае не были примитивными. Писмайр говорил, что
у них богатое национальное культурное наследие. Он имел в виду их истории.
Писмайр знал все старые истории и множество новых и имел обыкновение
рассказывать их, когда все племя, очарованное, слушало, и ночные костры
догорали дотла, оставляя после себя лишь пепел.
Иногда казалось, что даже могучие ворсинки, которые росли по ту
сторону деревенского частокола, тоже слушали. Казалось, они толпились у
самого частокола, подобравшись к нему совсем близко.
Самая древняя история была и самой краткой. Писмайр нечасто ее
рассказывал, но племя знало ее наизусть. Это была история, которую
рассказывали на многих языках во всех уголках Ковра.
- В начале, - говаривал Писмайр, - не было ничего, кроме плоскости.
Потом появился Ковер, который закрыл всю эту плоскость. В те дни он был
юным. Между ворсинками не было пыли. Они были стройными и прямыми, ни
согнутыми, ни заскорузлыми, как сегодня, и Ковер был пуст.
Потом появилась пыль. Она падала на ковер, просеивалась сквозь
ворсинки, укоренялась в глубокой тени. Ее набиралось все больше, она
медленно оседала в тишине среди полных ожидания ворсинок, и это
продолжалось до тех пор, пока пыль не покрыла Ковер толстым слоем.
Из пыли, из праха Ковер соткал нас всех. Сначала появились маленькие
ползучие создания, устраивавшие свои жилища в бороздках или высоко на
ворсинках. Потом появились сораты, а также бурильщики ткани, тромпы, козы,
громпайперы и снарги.
Теперь Ковер стал носителем жизни и шума. Да, а также смерти и
безмолвия. Но на ткацком станке жизни отдельные нити исчезали из ткани.
Ковер был полон жизни, но он и не подозревал, что он живой. Он мог
существовать, но не мог мыслить. Он даже не знал, что он такое.
Итак, мы, Люди Ковра, возникли из праха. Мы дали Ковру его имя и дали
имена всем тварям, и тогда процесс тканья завершился. Мы были первыми, кто
дал Ковру его имя. Теперь он знал о себе.
Хотя Фрэй, ненавидящий жизнь на ковре, может попирать нас ногами,
хотя тени над нами сгущаются, мы - душа Ковра, а это великая вещь. Мы
плоды ткацкого станка.
Конечно, все сказанное носит метафорический характер, но, думаю, это
|
