Воздух с шипением наполнил надувные полости защитного комбинезона, и Леонид почувствовал, как натянулись привязные ремни.
- Вам удобно? - спросил тихий голос фоностюарда.
Леонид шевельнул пальцами ног и локтями.
- Да, - сказал он и равнодушно подумал, что этот тихий вкрадчивый голос ему не нравится.
Со стороны изголовья показался и осторожно стал наползать край серого диска («зеленый помощник» для тех, кто с трудом забывался во время чудовищных перегрузок). Леонид смотрел, как диск наползает, и ему удивительно явственно представлялось, что эта круглая штука непременно должна задеть его по носу. И как всегда, стоило только подумать - нос отчаянно зачесался.
Диск вспыхнул спокойным зеленым огнем. Леонид смежил веки.
- Старайтесь думать о том, о чем вы обычно думаете перед сном, - посоветовал голос. - Какая степень альбастезии вам больше по вкусу?
- Четвертая, - сказал Леонид. Сквозь веки проникал зеленый свет.
- Первые три достаточно хорошо повышают выносливость к перегрузкам разгона, маневра и торможения, - напомнил голос.
- Четвертая, - повторил Леонид.
Наступила зеленая тишина. Сквозь воздушные полости комбинезона ощущалась дрожь легкой вибрации.
«А действительно, - подумал Леонид, - о чем это я обычно думаю перед сном? Кроме Проекта, конечно?.. И кроме Надии?»
Казалось, времени прошло совсем немного. Леонид вынырнул из темно-зеленого омута забытья. Вибрации не было.
- Все, - сказал голос. - Можете встать.
Леониду вставать не хотелось, но он пересилил себя и поднялся.
- Планета необитаема, - предупредил голос. - Последние колонисты покинули ее в начале сезона.
Лязгнули механизмы люка, тяжелые плиты двойных дверей контейнера вывалились наружу, оседая мостиком. В люк пахнуло смешанным ароматом трав, свежих яблок и горьковатого дыма.
- Не забудьте свои рыболовные принадлежности, - напомнил голос. - Приятного отпуска.
Леонид взял на плечо рюкзак, сунул под мышку длинный чехол со спиннингами и еще раз сделал попытку себе уяснить, отчего ему не нравится этот голос. Не уяснил и, зацепив котелком за окраину люка, вышел наружу.
Планета была земного типа. Совершенный аналог Земли. То есть, настолько совершенный, что совершенно не верилось, что планета необитаема. Леонид постоял, разглядывая залитую солнцем местность. Золотистое поле гречихи, дорога, которая огибала ужасно запущенный яблоневый сад. Деревушка с островерхими домиками, серо-зеленая лента деревьев, обозначивших русло невидной отсюда реки, желтые плавни с зеркальными пятнами чистой воды, темная зелень лесов. Было часа три пополудни.
В спину ударил вихрь нагретого воздуха. Громкий хлопок. Леонид обернулся. Там, где должен был находиться контейнер, ничего уже не было, кроме примятой травы. Леонид поднял голову кверху, однако и там ничего уже не было. В глубокой голубизне мирно таяла белая змейка инверсионного следа.
Он сел в траву и разулся. Один… Абсолютно один на безлюдной планете. Редчайшая, почти невозможная роскошь. Отпуск обещал быть приятным во всех отношениях.
Он шагнул, утопая по щиколотку в теплой дорожной пыли. Сад тянулся до поворота в деревню, ветви яблонь ломились от изобилия шафрановых плодов. Он сорвал несколько штук, бросил за пазуху. Одно яблоко он надкусил - не столько для еды, сколько для того, чтобы полнее почувствовать яблочный запах. Солнце щедро освещало фруктовую плантацию, и все же сад почему-то казался угрюмым. Леонид невольно прислушался. Сад молчал. В саду не было птиц. Стояла глубокая, насыщенная солнцем тишина. «Ну что ж, такая планета, - решил Леонид. - Тихая такая, специально для рыбной ловли».
За поворотом грунтовая дорога разветвлялась на три асфальтированные шоссейки. Налево - скотоводческая ферма. Длинные одноэтажные строения. А дальше за ними - белый купол энергетической станции. Прямо - деревня.
Правая шоссейка была короткой и упиралась в деревянную ограду кошары. Леонид поравнялся с оградой. На территории овечьего загона полное запустение. Красные от ржавчины подвесные ковши кормораздатчика, ржавые секции автопоилок, кучи свалявшейся шерсти. Квадратные двери хлева заколочены досками крест-накрест. Недалеко за пределами загона лежали наваленные в беспорядке бидоны и возвышался двугорбый холм, накрытый обветшалой пластмассовой пленкой. Над «холмом» лениво поднималась в небо струйка сизого дыма. Странно было видеть движение дыма и ощущать одиночество. Очень странно…
|
