1Роман Буревой




Часть первая

Глава 1

Аполлоновы игры. День первый
    “Сегодня, в двадцать первую годовщину победы в Третьей Северной войне, император Марк Руфин Мессий Деций Август открывает Аполлоновы игры”.
    “Акта диурна”, праздничный выпуск, канун Нон июля <6 июля. Основание Города — 753 г. до н.э. (Автор использует некоторые латинские слова и выражения в том смысле, в каком они употреблялись в Древнем Риме.)> 1974 года от основания Рима.
    Пурпурный веларий <Веларий — навес над амфитеатром.> над Колизеем разворачивался с завораживающим шорохом.
    Зрители, пробираясь к своим местам, невольно поднимали голову, чтобы взглянуть, как один за другим раскрываются лепестки огромного цветка. Вскоре все ряды амфитеатра погрузились в мягкий полумрак. И только арена, засыпанная оранжевым песком, оставалась ярко освещенной. По мере того как солнце будет скользить по небу, одни лепестки велария уберут, а другие развернут так, чтобы солнечные лучи неизменно освещали арену. Пурпурный полумрак рядов и золотой песок арены — эти два истинно римских цвета повторялись повсюду, в императорских знаменах и в драпировках сенаторских лож.
    Гладиаторы ждали в куникуле <Куникул — помещение под ареной.>. Вот-вот должна была начаться помпа <Помпа — торжественная процессия перед началом игр или скачек.>. Юний Вер, как всегда, встал в первый ряд вместе с Варроном.
    — Элий уже здесь, я его видела, — шепнула Клодия. — Неужели ему нравится смотреть игры после того, что с ним произошло?
    — Если говорить начистоту, то Элий единственный из нас достоин звания гладиатора, — заявил Варрон. — Он обильно полил кровью арену, как и полагается доблестному мужу. Правда, это была его собственная кровь.
    Четверо шоколадных носильщиков в набедренных повязках из золотой парчи и с золочеными обручами на шеях вынесли из боковой галереи носилки. Сидящий в них невысокий упитанный человек в белой тоге отер тончайшим платком мокрое лицо и шепнул:
    — Мы задерживаемся. Император уже здесь. Тысяча сестерциев тому, кто выиграет первым вчистую, а не по очкам.
    — Вер, не забудь поставить фалерна, когда выиграешь, — хмыкнул Варрон.
    Пронзительный рев труб заставил всех замолчать. Украшенные изображениями золотых львов ворота распахнулись. Распорядитель резко обернулся, едва не вывалившись из носилок, и пообещал:
    — И еще три тысячи тому, кто выйдет без доспехов.
    — Терпеть не могу, когда Пизон распоряжается, — прошипела Клодия. — У него вечные накладки. Будто специально. Он был распорядителем игр, когда Элий потерял ноги.
    — Элий потерял, я подобрал, — хмыкнул Варрон.
    — Все дело в том, что Элий плохой гладиатор,— назидательным тоном произнес Авреол. — Из аристократов всегда получаются дрянные гладиаторы.
    У Авреола была тонкая и длинная шея с острым кадыком. Едва он появился в гладиаторской школе, как к нему намертво прилипло прозвище Цыпленок. А когда Авреол впервые шагнул на арену Колизея, на трибунах тут же завопили: “Цыпа”!
    — Разумеется, Элий не может равняться с тобой, Цыпа, — усмехнулся Вер. — Ты неповторим.
    Авреол принял его слова за чистую монету и приосанился.
    — Со мной вообще никто не может равняться. И в этом году победителем Аполлоновых игр объявят меня. — Он бросил выразительный взгляд на Вера.
    — Уж скорее тебя изберут консулом в будущем, — парировал тот.
    — Когда-нибудь я стану консулом, — заявил Цыпа. — Все знают, как я талантлив. В три года я научился читать, а в пять знал “Илиаду” и “Одиссею” наизусть. Ты мне не веришь?! — гневно воскликнул он, приметив улыбку на губах Вера.
    — Ну что ты, ни минуты не сомневаюсь. Наверняка знание “Илиады” здорово помогает на арене.
    — Он над нами издевается! — оскорбился Авреол за всю гладиаторскую центурию.— Его следует исключить из гладиаторов!
    — Вер — самый лучший боец, — напомнила Клодия.
    — А гладиатор плохой! — не унимался Авреол. — Он нас презирает. Разве ты не видишь?! Нас и тех, чьи желания выполняет. Для него нет ничего возвышенного.
    — При чем здесь возвышенное? Мне платят, я машу мечом. На остальное мне плевать, даже на то, что ты обо мне думаешь, Цыпа.
    “Интересно, доставляют ли людям радость те желания, которые исполняет Цыпа?” — подумал с усмешкой Вер.
    И с удивлением отметил, что Цыпа побеждает чаще, чем этого можно было ожидать.
    — “Апис, кулачный боец, никого и не ранил. За это был от соперников он статуей этой почтен”, — процитировал Вер напоследок любимого Лукиана. Он не знал, почему все время шутит. Может, потому, что молод. На самом деле внутренне он не смеялся.

Роман Буревой - Мечта империи