Как я хочу женщину! Если б кто знал! Еще пять лет воздержания.
Потом будет легче. Уберут спутник наблюдения, я получу свободу действий.
Двадцать лет этой каторги... А все из-за маленькой ошибки. Как крот в
земле. Входит Ольга, видит, что мне нехорошо и гладит по плечу.
- Скоро пройдет спутник, и ты сможешь подняться наверх.
- Зачем?
- Хочешь, я тебе вслух почитаю.
- Нет.
- Послезавтра праздник весеннего плодородия. У нас появится новенькая.
Делаю вид, что озабочен этой мыслью. Отправляю Ольгу проверить, все ли
подготовлено к приему. Конечно, я все давно проверил. И то, что спутник
почти месяц не появится над нашим районом, тоже очень хорошо.
Изменение в ритуалах обряда плодородия - единственная
вольность, которую я себе позволил на этой планете. Благодаря этому
чувствую свою... нет, не полезность. Причастность к этому миру, что ли.
Я долго колебался, решая, имею право на вмешательство, или нет. Потом
плюнул на все и вмешался. Как я хочу женщину. Хоть на секунду ощутить
под ладонью бархатистую перепонку ее крыла, взглянуть на гордый изгиб
шеи, утонуть в глубине темносиних глаз. Я не случайно сел в этих горах.
Гравилокатор показал, что после подъема плато и исчезновения
тектонической напряженности здесь имеются обширные подземные пустоты. В
них-то и решил спрятать катер. Нужно было сразу же лечь в анабиоз. А я
от скуки начал исследовать пещеры, соединять ходами, вешать на стены
таблички с названиями. Так и добрался до жерла потухшего вулкана. В тот
момент в моем прозябании на этой планете появился если не смысл, то
суррогат смысла. Потому что сверху на груду костей, устилающих пол,
упала свежеотрубленная человеческая рука. Я присел, чтоб рассмотреть ее
получше. Она была отрублена по самое плечо и еще кровоточила. Раздробив
чей-то костяк, упала вторая рука. Я отступил в туннель. И правильно
сделал, потому что сверху упали ноги, а секундой позже тело с головой.
Это была молодая девушка. На лице застыла гримасса боли, широко
раскрытые глаза полны ужаса. Обрубки рук и ног дернулись последний раз и
замерли. Я хотел отнести ее на катер, но затылок был совсем мягкий. Она
повредила мозг. Я закрыл ей глаза. Это все, что мог для нее сделать. Так
я познакомился с ритуалом весеннего плодородия.
"Обряды весеннего и осеннего плодородия связаны с человеческими
жертвоприношениями. В обоих случаях в жертву приносят молодую
девственницу, тело которой разрубают на части, деля между божествами
матери-земли, солнечного тепла, дождевой влаги, ветра/воздуха и
защитника/хранителя урожая. Истекающую кровью жертву и ее отрубленные
конечности сбрасывают в кратер потухшего вулкана Эйгер. Обряд осеннего
плодородия отличается лишь тем, что перед расчленением жертву лишают
девственности с помощью специального приспособления."
Вот что вычитал я, порывшись в информатории катера. Не надо думать, что
я сразу решил покончить со зверским обычаем. Кто я такой, чтоб вмешиваться
в судьбу этого мира? Уже одно то, что я здесь, граничит с преступлением.
Потому что здесь и сейчас Элана томится в заключении в подземелье замка
Конгов. Потому что, разыскивая ее, над планетой кружит спутник. И дело даже
не в том, что Элана моя бабушка, о чем она пока не знает, а в ее роли в
истории.
Любопытство - моя погибель. Из-за научного любопытства я
нарушил запрет на ведение потенциально опасных исследований. Как хорошо
теперь понимаю его причины. Из-за любопытства полез исследовать пещеры
вместо того, чтобы залечь в анабиоз, поставив таймер пробуждения на
пятьдесят лет. Я и сейчас мог бы залечь в анабиоз на тридцать лет, но
лучше дождаться момента, когда уберут с орбиты спутник. Если мои девушки
раньше времени выйдут в мир, это может погубить все. Хватит жалеть себя.
Двадцать лет продержался, продержусь и еще пять. Поднимаюсь и иду
проверять, все ли готово к приему новенькой. Сначала проверяю натяжение
тросов лебедок верхней сетки. Задача верхней сетки проста - развернуть
тело плашмя, если девушка падает, например, вниз головой. Тросы натянуты
слабо и легко вытравливаются. Сама сеть располагается в двадцати пяти
метрах от пола. На высоте десяти метров - вторая сеть. Жесткая и
прочная. Именно она и затормозит тело после ста сорока пяти метров
свободного падения. Почему я ловлю тело сеткой, а не антигравитационной
подушкой? Психология. Нескольких первых девушек поймал мягче, чем пух
падает. И что? Всех, кроме Ольги неделями убеждал, что они не в раю, не
в аду, а живы-здоровы. Приземление на хорошо натянутую сеть помогает
осознать реальность чудесного спасения. А то, что от этой реальности три
дня все косточки болят, прогоняет из головы мысли о загробном мире.
-
|
