ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ПЯТИ ПЛЕМЕН
ВЕЛИКАНЫ: огромные, мохнатые, прекрасно ездят верхом на единорогах, хранители древних пророчеств.
ЭЛЬФЫ: мейга, королева эльфов - безумна, но ее охраняют мужья... Пока не придет страшная беда и не понадобится сильный вождь.
ГНОМЫ: искусные ремесленники и воины, покорные лишь Чести и Долгу.
ПИКСИ: кочуют вслед за стадами; потеряют все, потеряв свою землю.
ЛЮДИ: раса злодеев и героев - тех, кто предает, порабощает и убивает, и тех, кто дает злодеям яростный отпор.
Книга первая
- Представьте себе остров в виде зверя, ваше преосвященство: север - голова, юг - туловище, - говорил министр. - Если вам удастся политическими методами отрубить голову, я смогу захватить незащищенные крестьянские земли силой.
Эйкон Глис и министр склонились над картой Морбихана, как игроки над шахматной доской. Вместо фигур они передвигали соусники, перечницу и солонку. Передвигали, обдумывали позицию и делали следующий ход. Рядом тихо, почти крадучись, сновал Фрид - слуга, - предупреждая каждое их желание. Эйкон желал подогретое пиво и только что испеченные медовые пряники.
- В зимнее время горы - вполне надежная преграда между двумя частями страны, - рассуждал эйкон, - и флот Тирана следит за передвижением судов в оба направления. - Он замолчал. Рука нервно задрожала, нерешительно повиснув над картой.
Они сидели в личных покоях эйкона в усиленно охраняемой цитадели - летней резиденции Седьмого Тирана Моерского Укрепления. Министр Тирана, Лотен, был средних лет, с могучими плечами и узкой талией. Как и все министры тирана, он был и священником, и посвященным. Лотен сидел в полумраке, окутанный темным плащом, словно черной тенью. Он был на полголовы выше собеседника, но сложен настолько пропорционально, что вовсе не казался излишне высоким.
С другой стороны, эйкон Глис, будучи немалого роста, из-за своей тучности казался ниже, чем был на самом деле. Кресло стонало под его тяжестью, когда он ворочался, обдумывая ходы.
- Нет, - поморщившись, вздохнул он наконец. - Мы бессильны, пока живы Телерхайд и Фаллон.
Министр ничем не выдал своего недовольства. Только показал зубы, продемонстрировав, правда, скорее оскал, нежели улыбку.
- Телерхайд! - повторил он негромко. - С каким наслаждением я бы встретился с ним на поле боя! - Он ласково погладил рукоять меча, и в такт его движению колыхнулась скатерть.
Двойной подбородок эйкона затрясся, как петушиная бородка.
- Нет, Лотен, - проворчал он. - Никакого наслаждения ты бы не получил. Я пробовал, и уж можешь мне поверить, именно такого столкновения мы и пытаемся избежать. Кроме того, дело здесь не только в Телерхайде, но и в этом треклятом Фаллоне. Они действуют рука об руку. Ты думаешь о Телерхайде, потому что он стоит во главе войска, но настоящая сила -
это Фаллон и его Магия. Оба они заклятые враги Тирана, равно любимые и людьми, и дьяволом. Вместе они объединяют Морбихан против нас. - Он вздохнул и потянулся за следующим пряником.
- Значит, мы должны уничтожить их.
- Уничтожить Телерхайда! - Эйкон засмеялся, откинувшись в кресле, которое заскрипело, грозя перевернуться вместе с ним. - Его охраняют и днем, и ночью. О его бдительности ходят легенды! А Магия Фаллона...
- Тем не менее, - подчеркнуто безразлично проговорил Лотен, - наш господин желает властвовать Морбиханом единолично, а вы говорите мне, что, пока Телерхайд и Фаллон живы, это невозможно.
Эйкон нахмурился, теребя скатерть. На это ему нечего было ответить. В тишине Фрид подошел к столу с бесшумным умением искусника угождать другим и, поставив бокалы с неразбавленным вином на край карты, убрал тарелки с остатками завтрака, смахнул крошки со скатерти.
Министр отпил вина, смакуя его терпкий и пряный вкус - особый букет, свойственный исключительно морбиханским сортам винограда. «Приятно обескуражить эйкона!» - подумал он.
- Я знаю, что, будучи единственным представителем Тирана в Морбихане, вы делаете все, от вас зависящее, - продолжил он наконец, - и Тиран ценит ваши усилия. Но он потерял терпение и велел мне изыскать стратегию победы. Здесь, в Моере, я познакомился с человеком, который может помочь нам. Он - один из них, но выражает ненависть к Древней Вере и их обычаям.
Эйкон выгнул дугой бровь, его голубые глаза смотрели сурово и твердо.
|
