ПРОЛОГ
Сиан
Конфедерация Капеллана
5 января 3052 г.
Улыбка на лице матери была столь зловеща, что Сун-Цу едва не
вздрогнул. Только накопленный за двадцать лет опыт поведения позволил
ему не выдать истинных чувств. Сестра Сун-Цу, Кали, не заметила или не
хотела замечать того, что происходит между ним и матерью. Мельком
взглянув на брата, она буквально влетела в тронный зал. И лицом, и
фигурой Кали была до удивления похожа на мать. Сун-Цу поднял глаза,
увидел широкую, самодовольную улыбку отца, и по спине его пробежала
дрожь, хотя вся фигура родителя выражала едва ли не раболепие. Своего
отца, старого Цзень-Шаня, он ненавидел давно и сильно, на что были свои
причины. Сун-Цу напрягся, ожидая самого худшего.
Романо сидела, развалясь в массивном, черного дерева кресле,
называемом "троном Поднебесной", спинку которого украшал диск с искусно
вырезанными на нем созвездиями и магическими знаками. Символы были
призваны лишний раз показать одно - все, что видит глаз, принадлежит или
должно принадлежать Романо. Об этом же свидетельствовал и основной
источник знаний, капелланская мифология. При первом же взгляде на
великолепное кресло у любого, вошедшего в тронный зал, сразу создавалось
впечатление, что Романо сидит на всей Внутренней Сфере. Расположенный за
ее головой диск походил на нимб, окружающий лик какой-нибудь
христианской святой.
- Зачем вы призвали меня к себе, достопочтенная матушка? Вы что-то
хотите сказать мне? - спросил Сун-Цу тихим, заискивающим голосом. В
глубине души ему хотелось рассмеяться или хотя бы улыбнуться, но этому
мешало постоянное ожидание беды и подозрительность мамаши, во всем
видевшей заговоры и стремление к мятежам. Сун-Цу склонил голову, втайне
надеясь, что сегодня настроение его родительницы не хуже, чем положение
дел в окружающем страну мире.
Романо, величие которой подчеркивало великолепное шелковое платье,
расшитое играющими тиграми, молча смотрела на сына. От стоящих за троном
курильниц кверху поднимались легкие дымки. В падающем из разноцветных
окон свете они казались лентами, вьющимися от пола до самого потолка
тронного зала. Канцлер поднял руку, показывая, что дети могут сесть.
"Как же мне все это опостылело, - подумал Сун-Цу. - И сколько эта
канитель еще может продолжаться?" Несмотря на то что больше всего Сун-Цу
хотелось броситься к трону, приглашение приблизиться застало его
врасплох, и сестра Кали опередила его. Шурша юбкой, кошачьей походкой
она подошла к матери и, встав на колени, уткнула лицо в ее яркое, словно
радуга, платье. Сун-Цу неторопливо поднялся. Сестра бросила на него
полный откровенной ненависти взгляд. Романо улыбнулась и положила руку
на золотистые волосы дочери.
Сун-Цу стоял у трона, опустив голову и заложив руки за спину, словно
солдат, услышавший долгожданную команду "вольно". Лицо Романо слегка
потемнело, но затем снова расплылось в улыбке. Сун-Цу было хорошо
известно, как легко меняется настроение у Романо, но до сих пор он не
мог к этому привыкнуть и испытывал неподдельный ужас. Вспыльчивый и
раздражительный характер матери он знал слишком хорошо. Промелькнувшее
на ее лице легкое недовольство не на шутку напугало Сун-Цу, и, когда
Романо улыбнулась, он почувствовал, что у него с души упал камень. "Еще
часть кармы сгорела, - с радостью подумал он. - Видимо, в какой-то из
прошлых жизней у меня было немало достоинств".
Романо положила руки на колени.
- Для начала мне хотелось бы напомнить вам, - гордо заговорила она, -
о том, что из того самого яйца, из которого он сам вышел, Пангу создал
небо и землю и вдохнул в них жизнь. Затем Нува создал мужчин и женщин и
выбрал одну семью властвовать над остальными.
Кали, сидящая у ног матери, небрежно продолжила:
- Мудрость и смелость семьи Ляо сделали их правителями человечества.
- Совершенно верно, - согласилась Романо. - Но мы не диктаторы, а
скорее строгие и мудрые наставники. С самого сотворения мира мы вели наш
народ к процветанию, а в минуты кризисов только Ляо могли спасти людей
от истребления.
Цзень-Шань поморщился. Романо метнула на него недовольный взгляд и
произнесла еще более театральным голосом:
- Там, где правят Ляо, мы видим счастье и радость. Расцветают науки и
искусства. Мы все дальше и дальше раздвигаем границы нашей империи.
Человечество уходит к неведомым мирам. Нет предела нашему могуществу и
величию наших дел. Инструментом для выполнения наших высоких целей мы
выбрали Звездную Лигу. - Романо замолчала, и Сун-Цу подхватил ее
патетический монолог:
|
