Глава первая
Стояла середина ноября. В это время дня мне полагалось бы быть на пробежке, а вместо того я сидела за столом у себя в кухне и вела беседу о мужчинах, сексе, вервольфах, вампирах и о том, чего почти все незамужние, но сексуально активные женщины боятся больше всего на свете - о задержке месячных.
Вероника Симз - Ронни, частный детектив и моя лучшая подруга, - сидела напротив за моим столом на четверых, а этот стол стоял на приподнятом полу ниши возле эркера. Почти каждое утро я завтракала перед окном, откуда открывался вид на террасу и деревья за ней. Сегодня вид не был особенно приятен, потому что очень уж у меня в голове было мерзко. Когда охватывает паника, оно всегда так.
- Ты уверена, что октябрь пропустила? Не могла просто обсчитаться? - спросила Ронни.
Я покачала головой и уткнулась глазами в кофейную чашку.
- Две недели уже задержка.
Она перегнулась через стол, погладила меня по руке.
- Две недели! Ты меня напугала. Две недели - это что угодно может быть, Анита. От стресса такое бывает, а видит Бог, стресса тебе последнее время хватало. - Она сжала мне руку. - Это дело серийного убийцы было как раз две недели тому назад. - Она стиснула мне руку сильнее. - То, что я читала в газетах и по телевизору видела - это было страшно.
Много лет назад я перестала грузить Ронни всеми моими заботами - когда мои дела официального ликвидатора вампиров стали куда более кровавыми, чем ее дела частного детектива. Сейчас я стала федеральным маршалом - вместе с другими официальными охотниками на вампиров в США. То есть получила еще больше доступа к еще более кровавой каше. К таким вещам, о которых Ронни - да и любые мои подруги - не хотели бы знать. Я их понимаю. Я бы и сама предпочла не иметь в голове столько кошмаров. Нет, я не винила Ронни, но это значило, что кое-какими самыми страшными вещами я не могла с ней делиться. И сейчас я была рада, что мы сумели закончить долгий период взаимных обид как раз к моменту вот этого конкретного несчастья. О жутких сторонах моих служебных обязанностей я могла говорить кое с кем из мужчин моей жизни, но обсуждать с ними задержку месячных - ни за что. Слишком это сильно касалось кого-то из них.
Крепко стиснув мне руку, Ронни снова выпрямилась; серые глаза ее были полны сочувствия и - извинения. Она все еще чувствовала себя виноватой, что позволила своим проблемам насчет мужчин и постоянства испортить нашу дружбу. У нее был короткий весьма неудачный брак еще до того, как мы познакомились, а сегодня она пришла плакать мне в жилетку насчет того, что съезжается со своим бойфрендом Луи Фейном - простите, доктором Луисом Фейном. Степень у него была по биологии, и сейчас он преподавал в Вашингтонском университете. Ну, еще он раз в месяц покрывался шерстью и был лейтенантом в местной родере - так крысолюды называют свою стаю.
- Если бы Луи не скрывал от коллег, кто он, мы бы пошли на завтрашний прием после спектакля, - сказала она.
- Он учит детей, Ронни. Если люди узнают, что их детей учит ликантроп… Лучше ему не выяснять, что они тогда сделают.
- Студенты колледжа - это не «дети». Они вполне взрослые.
- Родители так не считают, - сказала я, посмотрела на нее, а потом спросила: - Это ты меняешь тему?
- Да у тебя всего две недели, Анита, и после одного из самых страшных расследований. Я бы на твоем месте спала спокойно.
- Ты - да, но у тебя же нерегулярно. А у меня - как часы. И никогда раньше не бывало так, чтобы две недели.
Она отвела прядь светлых волос с лица за ухо. Новая прическа красиво подчеркивала черты ее лица, но не мешала волосам спадать на глаза, и Ронни их все время поправляла.
- Никогда?
Я покачала головой и глотнула кофе. Остыл. Я встала и вылила его в раковину.
- А какая у тебя была самая большая задержка? - спросила Ронни.
- Два дня. Кажется, один раз было пять, но тогда я ни с кем не спала, и потому не испугалась. То есть, если только не взошла звезда в Вифлееме, то ничего страшного - просто задержка.
Я налила себе кофе из кофеварки - последнюю порцию. Надо будет еще сварить.
Ронни встала рядом со мной, пока я ставила на плиту воду для кофеварки. Она оперлась задом на шкафчик и пила кофе, глядя на меня.
- Давай подытожим. У тебя никогда не было задержки на две недели, и месяц пропускать тебе тоже не приходилось?
- С тех пор, как все это началось в мои четырнадцать - не было.
- Всегда завидовала, что у тебя оно как по часам, - сказала она.
|
