Произошло это в одном большом полуславянском городе, принадлежащем Австрийской Империи, где я молодым офицером служил в местном гарнизоне.
Директор городского театра, с необычайно пестрым составом артистов всякого рода, имея, по-видимому, какую-то необыкновенную новинку для публики, расклеил однажды по городу огромные кричащие афиши, в которых объявлял о выступлении молодой атлетки Асмы Роггановой. Эта артистка была главной приманкой обещанного афишами представления; о красоте ее директор, распивавший с нами иногда бутылку венгерского, рассказывал настоящие чудеса.
Была ли она действительно русская?
Одно время в мире артистов и наездников господствовали исключительно французские и итальянские имена, потом наступил период англомании. Когда затем на первый план выступили славяне-католики и русские, и их писатели, художники и певцы повергли в изумление весь мир, в моду ВОШЛИ русские имена. Немецкие писатели называли себя Самаровыми или Шубиными а их примеру последовали цирковые артисты и героини трапеции.
Я познакомился с Асмой Роггановой еще раньше, чем она выступила перед публикой обязанный этим любезной предупредительности директора, который привел к нам нетерпеливо ожидаемую артистку в первый же вечер по ее прибытии.
Первое впечатление было похоже на сильное разочарование. Асма оказалась высокой, крепко сложенной женщиной, красивой, правда, но грубой и неуклюжей. По типу она могла быть как русской так и немкой из Северной Германии, потому что на восточном германском побережье встречается этот тип здоровой женщины с круглым, светлым лицом, небольшим своенравным носом и великолепной копной волос женщины - Самсона.
Меня лично больше всего поразили с первого взгляда ее чудесные зубы - рот хищного зверя - и затем ее серые глаза, не особенно большие и без блеска, но совершенно необыкновенные по выражавшейся в них непреклонной, несокрушимой воле, - глаза укротительницы зверей или гипнотизера.
Муж ее, носивший французское имя, был маленького роста худощавый южанин с очень живой речью, с драматической жестикуляцией, недурной рассказчик, умевший овладевать напряженным вниманием большого общества, когда рассказывал о забавных или страшных приключениях.
Вечером следующего дня состоялось первое представление, которое заставило нас сразу уверовать в необычайное искусство Асмы Роггановой, до того уверовать, что широковещательные афиши показались нам бледными и скромными перед этим изумительным феноменом. Прежде всего, на подмостках она оказалась страшно интересной женщиной. В один миг бесформенная куколка превратилась в очаровательнейшую бабочку! Когда муж снял с нее темный меховой плащ, атлетка в своем блестящем сценическом костюме предстала перед нами женщиной идеальной красоты способной посрамить все мраморные статуи богинь.
Вскоре мы должны были преклониться перед ней и как перед артисткой. Показав в нескольких номерах образцы своей силы, она приступила к главному номеру программы. С помощью веревки Асма вскарабкалась на трапецию, колыхавшуюся высоко под потолком здания. В это же самое время муж ее показался почти на противоположном конце зала, на галерее и занял свой пост на трамплине.
Асма Рогганова отвязала трапецию и вцепилась зубами в узел веревки, которой была привязана. За минутой всеобщего волнения в зрительном зале наступила могильная тишина - все замерли, затаив дыхание. Музыка играла марш. Асма с улыбкой на устах кивнула своему мужу - вмиг тот перелетел через весь зал и повис, уцепившись своими руками на трапеции, которую крепко держала в зубах его жена.
Громом аплодисментов было встречено это необыкновенное по смелости упражнение, и восторг публики становился еще более бурным при виде ряда интересных фокусов, исполненных французом на трапеции между небом и землей, в полной зависимости от произвола красивой, улыбающейся жены, или, вернее, ее крепких зубов.
Следующим номером было зрелище менее опасное, но еще более волнующее: борьба, на которую атлетка через афиши и газетные объявления вызвала желающих состязаться. Нашелся, однако, только один храбрец, решившийся на опыт; это был известный своей силой и ловкостью преподаватель гимнастики. Словно легкая лихорадочная дрожь пронзила всех зрителей когда на арене, где уже ждал противник, появилась прелестная женщина в трико вместо обычной короткой юбки, вышитой золотом и блестками, ее бедра облегала шкура пантеры. Так представала, вероятно, Брунгильда, Королева Исландии, перед своими подданными.
Заиграла музыка, и известный спортсмен, исполняющий роль судьи, дал знак начинать и борцы начали медленно сходиться. Асма Рогганова, не сводившая со своего противника пристального взгляда, производила впечатление красивого хищного зверя, подкрадывающегося к своей жертве. Вот она охватила его и, как всегда, исход борьбы решил первый наскок. Несколько секунд борьбы и он падает, наголову побежденный "Брунгильдой".
|
