1	Эд Гринвуд

ПРОЛОГ

    
    Время междоусобиц настало в Корманторе - ко­ролевстве закона и справедливости. Леди и лорды, принадлежавшие стариннейшим, благороднейшим, знатным домам, почувствовали угрозу своему блис­тательному величию. Она исходила от самого тро­на и питалась самыми темными кошмарами. Воню­чее Животное, что приходит по ночам, Волосатый Шпион, который умеет выбрать самый удобный мо­мент, чтобы убить и ограбить, осквернить и уни­зить. Чудовище, чья хватка с каждым днем губит все больше королевств. Ужас, известный под име­нем Человек.
    
    Шалхейра Таландрен, Верховный Бард Эльфов
    Лет­ней Звезды из Серебряных Клинков и Летних Ночей:
    неофициальная, но истинная история Кормантора,
    изданная в Год Арфы
    
    - Я действительно кое-что обещал принцу в обмен на трон, - сказал король, лениво потягиваясь и судорожно зевая.
    Он поправил сверкающие драгоценные камни и золо­тые безделушки, украшавшие его брови, выдержал дра­матическую паузу, самодовольно улыбнулся и добавил, понижая голос, дабы подчеркнуть весомость собствен­ных слов:
    - Я обещал, что исполню его самую большую мечту.
    Собравшиеся дружно издали благоговейный вздох, который, однако, больше походил на насмешку.
    Заплывший жиром монарх не придал этому значения, но, тем не менее, отвернулся. Игриво подкинув золотую ткань одежд, он принял победную позу, поставив одну ногу на явно фальшивый череп дракона. Бело-фиолето­вый свет медленно плавающих шаров, что окружали короля, отчетливо блеснул на проволоке, которая поддер­живала королевский меч в нужном положении. Предпо­лагалось, что именно таким могучим и смертельным уда­ром клинок якобы пронзил этот череп.
    Являя всем своим видом старого, мудрого правителя, король некоторое время мрачно вглядывался вдаль, но что он там видел, было известно только ему. Потом, с притворной кротостью, он обернулся через плечо к ко­ленопреклоненному слуге.
    - И чего же, скажи на милость, он больше всего хочет? - промурлыкал он. - М-м?
    Королевский дворецкий так поспешно растянулся во весь рост на ковре, что промахнулся и ударился головой о мозаичный пол. Он закатил глаза и на мгновение скор­чился от боли, - наблюдавшие это захихикали, - потом отважился поднять глаза и произнес тоном удивленным и осуждающим:
    - Сир, он хочет умереть богатым.
    Король резко повернулся. Слуга, поднявшийся на од­но колено, опять съежился перед решительным повели­телем и ошеломленно замер при виде веселой улыбки на его лице.
    Монарх наклонился, взял дворецкого за руку, поднял с ковра и со звоном шлепнул чем-то по ладони слуги.
    Тот уставился на ладонь. Это был кошелек, набитый монетами. Дворецкий опять с недоверием взглянул на короля и проглотил комок в горле.
    Монаршая улыбка стала еще шире:
    - Умереть богатым? Так тому и быть. Отдай это ему в руки, а потом проткни его мечом. Я думаю, в соответ­ствии с нынешней модой, несколько раз.
    Публика разразилась радостным ревом, хохотом и кри­ками, переходящими в бурные овации, поскольку в этот момент костюмы актеров померкли и растаяли клубами красного дыма, что по традиции возвещало о конце спек­такля.
    Зрители пришли в движение и потянулись к выходу. Весельчаки постарше выплывали более или менее степенно, а молодежь стайками кинулась в ночь, как рыб­ки, которые гоняются друг за другом, чтобы кого-нибудь съесть - или быть съеденными. Пританцовывая в возду­хе, они пронеслись мимо группы что-то вяло обсуждав­ших стариков. Осталось всего несколько зрителей, чтобы посмотреть следующую, довольно грубую сцену «О до­стойном конце человеческого короля Халтора». Такие па­родии на низких и алчных Волосатых когда-то очень ве­селили народ, но уже надоели и теперь считались неин­тересными - ведь эльфы Кормантора больше всего на свете не любят скучать.
    Не то чтоб эта пирушка была скромной. Эрладден не жалел расходов на плетение полевых заклинаний. Огром­ное множество чарующих запахов, звуков и образов кру­жилось в воздухе и долетало до гуляк, а сила зачарован­ного поля позволяла каждому пролететь по воздуху в любое место, куда бы он ни кинул взгляд и где бы ни пожелал оказаться.
    В ату ночь обычно голые стены сада изобиловали резными единорогами, крылатыми конями, танцующи­ми эльфийскими девами и трубящими оленями. Каждая статуэтка, когда ее касался очередной гулена, открыва­лась и предоставляла запотевший графинчик искряще­гося лунного вина или одно из дюжины рубиново-красных марочных вин Эрладдена. Среди макушек графинов поднимались и невысокие купола кристаллов галаунтры, которыми были прикрыты вырезанные из лучших сортов сыра фигурки или горки жареных орехов и са­харных звездочек отменного качества.