Ты в крови.
Лицо и руки.
Вся в крови твоя одежда.
Так гори, прими же муки,
Фалька, изверг.
Брось надежду.
Детская песенка, исполняемая во время аутодафе куклы Фальки в сочельник Саовины
ВЕДЬМАНЫ, т. е. ведьмаки нордлингов (см.) — таинственная элитная каста жрецов-воинов, вероятно, один из друидских кланов (см.). Обладая, как считается в народе, магической силой и сверхчеловеческими способностями, В. боролись против чудовищ, злых духов и всяческих темных сил. В действительности же мастерски владевшие оружием В. использовались владыками Севера в межплеменных разборках. Во время боя В., впадая в транс, вызываемый, как полагают, самогипнозом либо одурманивающими декоктами, слепо бились, будучи совершенно невосприимчивыми к боли и даже серьезным телесным повреждениям, что укрепляло веру в их сверхъестественные способности. Теория, гласящая, что В. представляют собой продукт мутации либо генной инженерии, подтверждения не получила. В. — герои многочисленных сказаний нордлингов (ср. Ф. Деланной. «Мифы и легенды народов Севера»).
Эффенберг и Тальбот.
Encyclopaedia Maxima Mundi; т. XV.
ГЛАВА 1
Чтобы зарабатывать на жизнь в качестве настоящего гонца, — любил говаривать Аплегатт поступающим на службу юнцам, — требуются, во-первых, золотая голова и, во-вторых, железная задница. Золотая голова, — поучал Аплегатт молодых гонцов, — необходима, поскольку под одеждой, в привязанной к голой груди плоской кожаной суме гонец возит только малозначительные сообщения, которые, не опасаясь можно доверить ненадежной бумаге либо пергаменту. По-настоящему же важные, секретные известия, от которых многое зависит, гонец должен запомнить и повторить, кому следует. Слово в слово. А это порой бывают непростые слова. Их и выговорить-то трудно, не то что запомнить. А чтобы запомнить и, повторяя, не ошибиться, надобна воистину золотая голова.
Что же касается железной задницы, так это любой гонец очень даже скоро почувствует сам, стоит ему провести в седле три дня и три ночи, протрястись сто, а то и двести верст по большакам, а ежели понадобится, то и по бездорожью. Ну, само собой, сидишь в седле не беспрерывно, иногда слезаешь, чтобы передохнуть. Потому как человек может выдержать многое, а лошадь — нет. Но когда после передышки снова заберешься в седло, то кажется, что зад в голос вопит: «Спасите, убивают!»
— А кому в наше время нужны конные гонцы, господин Аплегатт? — иногда удивлялись молодые люди. — К примеру, из Венгерберга до Вызимы никому не доскакать быстрее, чем в четыре-пять дней, даже на самом что ни на есть резвом скакуне. А сколько времени понадобится чародею, чтобы из того же Венгерберга переслать магическое сообщение в Вызиму? Полчаса, а то и меньше. У гонца конь может сбить ногу. Его могут прикончить разбойники или «белки», разорвать волки или грифы. Был гонец, и нет гонца. А чародейское сообщение завсегда дойдет, дороги не попутает, не запоздает и не затеряется. К чему гонцы, коли при каждом королевском дворе есть чародеи? Нет, господин Аплегатт, теперь гонцы уже не нужны.
Какое-то время Аплегатт тоже думал, что больше он не пригодится. Ему было тридцать шесть. Ростом, правда, он не выдался, но был силен и жилист, работы не чурался, и голова была у него, разумеется, золотая. Мог он найти другую работу, чтобы прокормить себя и жену, отложить немного деньжат на приданое двум незамужним пока дочерям, мог по-прежнему помогать замужней, мужу которой, безнадежному недотепе, постоянно не везло в делах. Но Аплегатт не хотел и не представлял себе другой работы. Он был королевским конным гонцом.
И вдруг, после долгого мучительного бездействия и никомуненужности, Аплегатт снова потребовался. По большакам и лесным просекам застучали конские копыта. Гонцы, как в добрые старые времена, опять принялись бороздить краину, разнося известия от города к городу.
Аплегатт знал, в чем тут дело. Он видел много, а слышал и того больше. От него требовалось незамедлительно стереть из памяти содержание переданного сообщения, забыть о нем так, чтобы не вспомнить даже под пытками. Но Аплегатт помнил. Помнил и знал, почему короли вдруг перестали обращаться к магии и магикам. Сообщения, которые перевозили гонцы, должны были оставаться тайной для чародеев. Короли вдруг не стали доверять магикам, перестали поверять им свои секреты.
Почему так неожиданно охладела дружба королей и чародеев, Аплегатт не знал, да и не очень-то хотел знать. И короли и магики, по его мнению, были существами непонятными, непредсказуемыми — особенно когда наступали трудные времена. А того, что наступили трудные времена, не заметить было нев
|
