\
Часть 1
АРТЕФАКТ ПРОТОНАЦИИ
1
Поиск сокровищ — занятие вредное — приходится много пить. К тому же постреливают. Но я ни на что его не променяю. Привычка. У каждого человека есть слабости, которые он не в силах изжить.
Я умею ценить познание древних тайн. Стремление сие тесно связано с раскопками. В свете этого вполне понятно желание заполучить безвестный памятник старины, особенно когда он сам идет к тебе в руки.
Судьба дарит мне такие подарки. Я задумчиво смотрел на захлопнувшуюся за Борей дверь, испытывая легкое изумление. Вот уж не думал — не гадал, что сосед окажется человеком схожих с моими увлечений. Боря промышлял оружием времен Великой Отечественной войны, да и просто чем бог пошлет пытливому трофейщику. Копал для себя, не с коммерческой целью, а из чистой любви к искусству. Когда-то и я посещал поля сражений, но давно от этого занятия отошел и отстранился от «черных следопытов», считая себя искателем калибром побольше. Не без оснований, кстати говоря. Хотя находка гонга Тайхнгада так и не стала подлинной сенсацией для широкой публики, но в научных кругах я снискал настоящую славу.
Правда, только славой и пришлось пока довольствоваться. Согласно пунктам 2 и 3 статьи 233 Гражданского кодекса РФ: «В случае обнаружения клада, содержащего вещи, относящиеся к памятникам истории или культуры, они подлежат передаче в государственную собственность. При этом собственник земельного участка, где клад был сокрыт, и лицо, обнаружившее клад, имеют право на получение вознаграждения в размере пятидесяти процентов стоимости клада». Поэтому золотой диск весом более шестисот килограммов до сих пор проходил оценку в Гохране (Государственном учреждении по формированию Государственного фонда драгоценных металлов и драгоценных камней Российской Федерации, хранению, отпуску и использованию драгоценных металлов и драгоценных камней при Министерстве финансов РФ). Пока оставалось неизвестным, когда я получу причитающуюся мне долю. Жил прежними накоплениями: кое-что по сусекам еще наскребалось, чтобы уж совсем не класть зубы на полку.
Так что нужно было зарабатывать. К счастью, на ловца и зверь бежит. Прослышавший о моем фарте сосед сам принес весьма любопытные материалы, да еще и попросил возглавить раскопки.
Я усмехнулся. Борино предложение льстило. Настоящее признание заслуг приходит не на международном конгрессе, а от соседа по лестничной площадке.
Положа руку на сердце, скажу, что Боря меня буквально купил. Я сам человек тщеславный, но и соседушка с приятелем соблазнились престижем поработать со специалистом, совершившим археологическое открытие первой величины. Со мной то есть!
Можно сказать, что этот сезон Боря с Эриком открыли весьма удачно. Махнули в район Белой Горы.
Есть в Новгородской области такое примечательное местечко, Долиной Смерти зовется. Летом 1942 года оттуда выходили из окружения зажатые в лесах дивизии 2-й Ударной армии. Из 160 тысяч бойцов просочились сквозь вермахтовский заслон 65 тысяч. Остальные сложили голову. Соответственно, оружия и амуниции там осталось немерено. И теперь его откапывают все кому не лень. Такие дела. Страна, пережившая глобальную войну, не могла не породить сонма трофейщиков.
В своем «пионерском» походе Боря с Эриком не задавались целью прорваться к сердцу Долины, где дохли и тухли болотные гренадеры, обвешанные оружием и амуницией. Начали копать на периферии и наткнулись на разбомбленный немецкий блиндаж. Уже частично разрытый предшественниками. Костей и регалий не нашли — проклятые гансы к останкам соратников относились трепетно и тела погибших старались хоронить. Не в пример героическим защитникам Родины, равнодушно бросавшим трупы гнить где попало. Я не кощунствую, просто опыт раскопок избавил от патриотических иллюзий.
Блиндаж находился вдали от болот, где истребляли несчастные дивизии, в сухой песчаной почве. Только это и спасло от неминуемого разрушения за полувековое пребывание в сырой земле пару телефонных аппаратов, пулемет МГ-34, фляжку, перочинный ножик и черный кожаный портфель. Его-то содержимое и привлекло внимание Эрика. По словам Бори, товарищ, с которым мне предстояло познакомиться, с детства увлекался геральдикой и знал немецкий язык, на котором при живой бабушке говорили в его семье. Эрик перевел находившиеся в портфеле документы. Перевод — пачка исписанных ровным мелким почерком листков — лежал на моем столе. Еще в портфеле была карта, но ее Эрик не хотел показывать, пока я не приму положительного решения. Осторожность вполне оправданная, вдруг я соберусь кинуть парней.
Следопыты со своими детскими страхами выглядели смешными. Оба вроде не мальчики уже: Боре под тридцать, Эрику — двадцать пять, а выдумывают всякие глупости. Не в моем это стиле — обманывать партнера. Я предпочитаю конструктивное сотрудничество. Уровень банального кидалова я давным-давно перерос.
|
