И семь Ангелов, имеющие семь труб, приготовились трубить.
Первый Ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю, и третья часть дерев сгорела, и вся трава зеленая сгорела.
Второй Ангел вострубил, и как бы большая гора, пылающая огнем, низверглась в море; и третья часть моря сделалась кровью.
И умерла третья часть одушевленных тварей, живущих в море, и третья часть судов погибла.
Третий Ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод.
Имя сей звезде полынь; и третья часть вод сделалась полынью, и многие люди умерли от вод, потому что они стали горьки.
Четвертый Ангел вострубил, и поражена была третья часть солнца, и третья часть луны, и третья часть дня не светла была - так, как и ночи.
И видел я и слышал одного Ангела, летящего посереди неба и говорящего громким голосом:
горе, горе, горе живущим на земле от остальных трубных голосов трех Ангелов, которые будут трубить.
Откровение, VIII, 6-13
Где блестящее собрание героев,
Сыновей Рудры на сверкающих скакунах?
Рождение их - тайна для смертного,
Только они сами об этом знают.
Они ослепляют друг друга вспышками.
Орлы сражаются, их крылья шумят.
Но мудрецу известна их тайна:
Они вскормлены выменем Пришти.
Наша раса - раса героев-победителей,
Сметающих все на своем пути.
Они идут, ярчайшие из ярчайших,
Равные красотой, неравные силой.
Ригведа, VII, 56
1
- Сегодня полнолуние, - сказал он. - Пойдем на палубу, там хорошо.
- Нет, я устала, - ответила она. - Сходи один. Я здесь посижу.
Дункан Рейд взглянул на жену:
- Я-то думал, что это наше путешествие.
Памела вздохнула:
- Как-нибудь потом, милый. Жаль, что моряк из меня никудышный. Да еще эта ужасная погода. Таблетки помогли, больше не тошнит, но я скверно себя чувствую.
Он не отводил взгляда. Да, двенадцать лет назад, когда они поженились, она была хороша. А потом начала полнеть и мучить себя диетами.
- Не расстраивайся. Ты привыкнешь. И помни, что ты все еще чертовски привлекательная женщина!
И в самом деле, прекрасная фигура, голубые глаза, каштановые волосы и правильные черты лица делали ее привлекательной. Но ему все реже и реже удавалось сказать это ей убедительно.
- Похоже, зря я затеял эту поездку, - он почувствовал горечь в своих словах и знал, что она тоже чувствует ее.
- Ты прекрасно знаешь, что я не могу ходить с тобой на яхте, - возразила она. - Или, скажем, на рыбалку… - голова ее склонилась, голос снизился до шепота. - Давай не будем ссориться.
Его взгляд скользнул по стандартному уюту их каюты и остановился на фотографии детей.
- А может, будем? - медленно произнес он. - Ведь ребята нас сейчас не слышат. Самое время поговорить начистоту.
- О чем? - сказала она со страхом. Сейчас на ее стороне были только подчеркнутая опрятность и аккуратность во всем. - Что ты хочешь этим сказать?
Он отступил.
- Я… Мне трудно это выразить… Впрочем, ничего особенного. Мелкие ссоры из-за мелких пустяков, постоянное раздражение, к которому мы привыкли… Или делаем вид, что привыкли… Я-то надеялся… Думал, что у нас тут будет второй медовый месяц…
Говорить все это язык не поворачивался.
Ему хотелось закричать: «Неужели мы попросту стали безразличны друг другу? Но почему? Физиология тут ни при чем, мне только сорок, тебе тридцать девять, у нас впереди еще целый кусок жизни. Но нам все реже хорошо друг с другом. Я постоянно занят, а ты, должно быть, скучаешь, несмотря на свою бурную деятельность; после обеда я читаю в кабинете, а ты тем временем смотришь телевизор, и так до тех пор, пока кто-нибудь из нас не пожелает другому доброй ночи и не отправится в спальню.
Почему ты не хочешь выйти на палубу, Памела? Ведь эта ночь словно создана для любви! Не то чтобы я так уж горю желанием, но ведь это же для тебя, и, если бы ты захотела…»
- Жаль, - еще раз сказала она и погладила его по голове. Хотел бы он знать, сколько искренности в этом жесте. - Просто я устала.
|
