1Джулия Джонс




ПРОЛОГ. РОЖДЕНИЕ, СМЕРТЬ И УЗЫ


     Тарисса прошептала, взглянув на небо:
     - Хоть чуточку светлее бы. Ну пожалуйста.
     Поверх скрюченных ветром сосен и растрескавшегося от мороза гранита она смотрела на солнце, но солнца не было. Тучи мчались по небу, гонимые ветрами, словно овцы - стаей волков. Буря не намеревалась пройти мимо - она оседала здесь, на вершине горы.
     Тарисса попыталась успокоиться, сейчас не время для паники. Она посмотрела вниз. Город лежал в тысяче футов под ней - в тени горы он казался другой, более мелкой вершиной. Она ясно различала четыре башни города - две были встроены в стену, самая высокая пронзает тучи железным шпилем. До них еще несколько часов пути, и спускаться надо осторожно.
     Положив руку на взбухший живот, Тарисса заставила себя улыбнуться. Подумаешь невидаль - буря!
     Щебень, птичьи кости и обломанные ветки хрустели под ногами. Идти было трудно, а удерживать равновесие на крутом склоне - еще труднее. Приходилось то и дело обходить обрывы и трещины. Становилось все холоднее. Только сейчас Тарисса заметила, что изо рта у нее идет пар. Левую перчатку она потеряла где-то по ту сторону горы. Тарисса сняла правую, вывернула ее наизнанку и надела на левую руку, чтобы согреть закоченевшие пальцы.
     Поваленные деревья загораживали тропу - гладкие, точно отполированные. Ухватившись, чтобы не упасть, за черную окаменелую ветку, Тарисса на миг остановилась, и вдруг ее пронзила боль внизу живота. Что-то там сместилось, и по ногам потекла влага. Кольнуло поясницу, и тошнота подступила к горлу. Тарисса закрыла глаза и на этот раз не высказала никаких пожеланий.
     Когда она наконец перелезла через упавшее дерево, повалил мокрый снег. Перчатка стала клейкой от смолы, и к ней прилипли сосновые иголки. Щебень шелестел по скользкому граниту, трещали сухие шишки. Несмотря на холод, Тариссу бросило в пот. Боль грызла спину, а низ живота начал ритмично сокращаться - не замечать этого было уже невозможно при всем желании.
     Нет. Нет. НЕТ. Ей еще не пора. Еще две недели - никак не меньше. Она должна добраться до города, найти пристанище. У нее даже деньги есть - хватит и на комнату, и на повитуху.
     Найдя проход между скал, Тарисса прибавила шагу. Одинокий ворон, черный и блестящий, как подгоревшая печенка, смотрел на нее с кривой верхушки чернокаменной сосны. Какой, должно быть, смешной она ему кажется: пузатая, взлохмаченная, торопливо ковыляющая вниз по склону. Скорчив гримасу, Тарисса отвернулась - ей не хотелось смотреть на ворона.
     Схватки участились, и Тарисса обнаружила, что, если двигаться, их легче переносить. Главное - не останавливаться, на ходу можно считать секунды и думать.
     Из расщелин поднимался туман, снег бил в лицо, норовил забраться под плащ. Тучи неотступно следовали за Тариссой. Она шла, поддерживая живот рукой в перчатке. Жидкость, текущая по ногам, подсохла и теперь на каждом шагу склеивала ляжки. Ее бросило в жар, нос и щеки пылали.
     Быстрее. Нужно идти быстрее.
     Высмотрев ровный участок тропы, Тарисса свернула вправо. Юбка зацепилась за колючий куст, и Тарисса нетерпеливо рванула ее. Ворон поднялся в воздух. Его черные крылья на сильном ветру щелкали, точно зубы.
     Еще шаг - и щебень пополз из-под ног. Тарисса почувствовала, что падает, и замахала руками в поисках опоры. Туман полз по земле, и ей подворачивались только неустойчивые камни да ломкие ветки. Ее швырнуло на скалу, и плечо прошила боль. Шишки и гравий сыпались на голову. Голой рукой она вцепилась в клок волчьей травы, но тело продолжало скользить вниз, и трава, вырванная с корнем, осталась в кулаке.
     Тарисса ударилась бедром о глыбу гранита, ободрала колено. Снег хлестал в раскрытый рот, забивая крик.
     Когда она очнулась, боль прошла - только какая-то дымка между ней и окружающим миром. Над ней, сколько хватал глаз, высилась стена отполированного, гладкого, как кость, известняка. Она добралась-таки до города с железным шпилем.
     В нижней части тела что-то пульсировало. Она не сразу сообразила, что это работает ее чрево, выталкивая наружу ребенка. Тарисса ощутила вдруг острую тоску по людям, от которых сбежала. Уход из дома был ошибкой.
     Карр!
     Тарисса попыталась повернуть голову, и боль горячей иглой пронзила шею. Она лишилась чувств, а когда снова пришла в себя, ворон сидел на камне перед ней, без всякой жалости глядя на нее черными с золотом глазами. Он покачивал головой и топтался на месте, переставляя желтые чешуйчатые когти в гибельном танце. Закончив свою пляску, он цокнул, словно мать, успокаивающая дитя, взвился в пургу, и холодные вихри унесли его прочь.
     Тело Тариссы продолжало сокращаться.
     Она точно плыла куда-то, чувствуя неодолимую усталость. Только бы найти дорогу в этом тумане.., только бы ее глаза хоть что-нибудь видели.
     Когда ее веки сомкнулись в последний раз и ребра выжали из легких воздух, она увидела чьи-то ноги в сапогах, идущие к ней. Снежинки таяли на черной, смазанной дегтем коже.

Джулия Джонс - Пещера Черного Льда