1Артур Кларк





    Памяти Джуди-Линн Дель Рей,
    Замечательного редактора, которая с самого начала поверила в замысел этой книги, но так и не дождалась его осуществления.

ЧАСТЬ I
ВОЛШЕБНАЯ ГОРА


    

Глава 1
Остановившееся время


    
    - Для семидесятилетнего мужчины ты на удивление хорошо сохранился, - заметил доктор Глазунов, глядя на ленту, которая медленно выползала из медицинского компьютера. - Никогда не дал бы тебе больше шестидесяти пяти.
    - Давай без лести, Олег. Тем более, что мне сто три, и тебе это отлично известно.
    - Ну вот, опять! Можно подумать, что ты не знаком с книгой профессора Руденко.
    - Милая Катерина! Мы собирались вместе отпраздновать день ее столетия. И вот ее больше нет - такова цена за жизнь на Земле.
    - Ирония судьбы, особенно если учесть, что именно ей принадлежит знаменитая фраза «тяготение - источник старения». Доктор Хейвуд Флойд задумчиво смотрел, как меняется панорама прекрасной планеты, находящейся всего в шести тысячах километров. Планеты, на которую уже никогда не ступит его нога. Иначе как насмешкой это не назовешь - нелепый несчастный случай позволил ему сохранить прекрасное здоровье, тогда как почти всех его друзей уже нет в живых. Прошла всего лишь неделя после возвращения на Землю, когда, несмотря на все предосторожности и твердую уверенность, что уже теперь-то с ним ничего не произойдет, Флойд свалился с балкона второго этажа. Правда, он тогда немного выпил, но с полным правом - ведь он был героем в этом новом мире, куда вернулся «Космонавт Леонов». Множественные переломы, сопровождаемые осложнениями, можно было вылечить только в «Пастере» - космическом госпитале на околоземной орбите.
    Это произошло в 2015 году. А сейчас - он бы ни за что не поверил, если бы не календарь на стене, - 2061.
    Биологические часы Хейвуда Флойда не только шли гораздо медленнее благодаря тому, что сила тяготения на борту космического госпиталя была в шесть раз меньше земной, но и дважды в его жизни поворачивали вспять. В настоящее время большинство ученых считало - хотя были и такие, кто оспаривал это, - что глубокий сон во время длительных космических полетов не просто замедляет процесс старения, но и содействует омоложению организма. За время путешествия к Юпитеру и обратно Флойд стал моложе.
    - Так ты и правда думаешь, что мне можно лететь? Никакой опасности?
    - Во Вселенной отсутствует такое понятие, Хейвуд. Просто я считаю, что у тебя нет физиологических противопоказаний. Ведь на борту «Юниверс» ты будешь находиться примерно в тех же условиях, что и здесь. Разумеется, там нет такого медицинского обслуживания, как в «Пастере», но доктор Махиндран - прекрасный врач. А если возникнут серьезные осложнения, он просто усыпит тебя и отправит обратно к нам наложенным платежом.
    Именно на такой ответ и надеялся Флойд, однако к его радости примешивалась грусть. Ведь на долгие недели ему придется покинуть госпиталь, бывший для него домом в течение почти полувека, придется расстаться с друзьями. И хотя космический корабль «Юниверс» - роскошный лайнер в сравнении со стареньким «Космонавтом Леоновым» (теперь «Леонова» держат на околоземной орбите как один из главных экспонатов музея Лагранжа), элемент риска, как и в любом продолжительном космическом полете, не исключен. Особенно если корабль отправляется на решение столь необычных задач…
    И все- таки он, видимо, стремился именно к такой цели, даже в свои сто три года (или, если исходить из сложных возрастных расчетов профессора Катерины Руденко, полным сил в шестьдесят пять). Последние десять лет Флойд ощущал какое-то смутное беспокойство, неудовлетворенность от чрезмерного комфорта и размеренной жизни. Хотя в Солнечной системе осуществлялось множество увлекательных проектов -и освоение Марса, и создание базы на Меркурии, и озеленение Ганимеда, - Флойд не мог найти себе цели, достижению которой ему захотелось бы отдать свои знания, свой опыт и все еще немалую энергию. Двести лет назад один из первых поэтов эпохи научно-технического прогресса устами Одиссея-Улисса выразил чувства, владевшие сейчас Флойдом:
    Наши жизни сплелись.
    Нас и так было мало. Теперь
    Не осталось совсем. Каждый час, отвоеванный нами
    У пучины безмолвия, тает в холодном тумане,
    За которым виднеется настежь открытая дверь.
    Что-то большее, чем измерение времени. Час
    Нашей смерти. Предвестник того, что начнется.
    Это будет страшнее, чем жар беспощадного солнца -

Артур Кларк - 2061: Одиссея Три